Она устало кивнула. Это и так уже было известно. Не было смысла увиливать.

— Тогда вот с чем я согласен. И, полагаю, с этим согласятся также и члены Совета. Я удовлетворяю твою просьбу. Я дам тебе Эльфийские камни, чтобы ты воспользовалась ими для достижения своей цели. — Он быстро поднял руку, чтобы прекратить возражения Фэдона и остальных. — Но ты должна использовать эти эльфиниты здесь, в Арборлоне. Ты не можешь забрать их из города. Ты не сможешь отвезти их в Паранор. Договор, о котором ты упомянула, ничего об этом не говорит. Он гласит лишь, что друиды могут временно воспользоваться Эльфийскими камнями, когда возникнет такая необходимость.

Он снова откинулся на своем кресле.

— Я понимаю, что вы полагаете, что такое время настало. Прекрасно. Воспользуйся Эльфийскими камнями и возьми то, что узнаешь, с собой, когда отправишься обратно. Помни о своем наследии, когда уедешь. Помни, кто твоя настоящая семья. Помни, что мы рассчитываем на тебя. Не разочаруй нас. Не предавай эльфов.

Он замолчал, ожидая ее ответа. Выбора у нее не было.

— Я никогда не предам эльфов, дедушка. Никогда. — Она резко выдохнула. — Я принимаю твое решение. Я сделаю так, как ты сказал.

Эмпероуэн Элессдил, Король эльфов, медленно кивнул:

— Я доволен. Вопрос решен. Заседание Совета закрыто.

ГЛАВА 14

— Афенглу!

Она еще не дошла до дверей зала Совета, когда позади нее раздался голос дяди. Эллич спешил к ней, махая рукой, чтобы она его подождала. Остальные члены проходили мимо нее с серьезным выражением на лицах, даже не оглядываясь.

Когда мимо нее прошел Фэдон, он улыбнулся ей, но эта улыбка не была ни приятной, ни ободряющей.

— Удачи, Афенглу, — прошептал он.

Подбежал Эллич:

— Твой дедушка хочет видеть тебя в своем кабинете во дворце. Я отведу тебя к нему. — Он посмотрел вслед удаляющемуся Фэдону. — Мой племянник. Какая потеря. Не обращая на него внимания. Все так и делают.

Она ни на секунду этому не поверила, но оценила его старания приободрить ее. Она все еще пыталась смириться с решением ее деда разрешить ей воспользоваться Эльфийскими камнями, но только здесь, в Арборлоне. Она рассчитывала, что ей либо позволят забрать Эльфийские камни с собой, либо просто откажут. Учитывая этот новый поворот, она должна вновь все обдумать. Раз она получила половину того, о чем просила, то должна выжать из этого как можно больше пользы.

— Со мной все в порядке, — сказала она Элличу, ободряюще улыбаясь.

— Сомневаюсь. Ты рассчитывала, что твой дед поступит правильно, а он позволил себе колебаться. Это нельзя так легко проглотить. Но то, что произошло, типично. Просьба удовлетворена. Предложено исполнение. Фэдон непременно в полный голос возражает на все или на какую–то часть. Затем мой брат разруливает все наилучшим по его мнению образом. Но он не пойдет против своего сына. Какая–то его часть знает, что он должен, но, кажется, не может найти в себе силы так поступить.

Теперь они оказались снаружи зала Совета, идя по внешнему коридору. Она увидела Симриана, который проскользнул через целый ряд дверей дальше по коридору. Он заметил ее взгляд, быстро кивнул и исчез.

— Как долго все так продолжается? — спросила она.

Он пожал плечами:

— Какой сейчас год?

Настолько все было плохо. Она должна считать, что ей повезло, поняла она. Все могло быть гораздо хуже. Если бы ее просьбу единодушно отклонили, это был бы провал. Она никогда не думала, что это на самом деле может случиться, и это было глупо с ее стороны. Влияние Фэдона на своего отца оказалось гораздо сильнее, чем она себе представляла.

По крайней мере, у нее появился шанс выяснить, где можно отыскать Эльфийские камни — шанс узнать, где они спрятаны.

Она должна хорошенько им воспользоваться.

Они спустились по ступенькам, ведущим от Зала Совета на улицу, и направились в сторону дворца. Вокруг эльфы занимались своими повседневными делами, не обращая никакого внимания на Афенглу, безразличные ко всем ее делам. Никто ее не приветствовал; казалось, будто ее никто не знал. Она чувствовала себя чужестранкой. Она вновь ощутила свое одиночество, как же далеко она была от своего дома и своего народа. Может это из–за одежд друидов. Или, возможно, Фэдон был прав и она больше не принадлежит этому месту. Признавать это было мучительно, и она отказалась с этим согласиться.

— Ты привела самые лучшие аргументы, Афен, — спокойно произнес ее дядя. — Я не мог придумать ничего, что бы еще ты могла сказать. Проблема не в твоем изложении просьбы или даже не в правоте твоего дела. Это связано с врожденным недоверием к ордену друидов, недоверием, которое возникло с тех пор, как Грайанна Омсфорд стала Ард Рис.

Она придвинулась поближе к нему, понизив голос:

— Я могу понять их недоверие к Грайанне. У всех были основания не доверять ей. А также бояться ее. Но ее давно нет. Хайбер Элессдил одна из нас. Она не сделала ничего, чтобы заслужить такое недоверие. Наоборот, эльфам следовало бы поддержать ее. И орден друидов. Мы должны быть союзниками, а не противниками.

— Ты совершенно права. Должны быть. — Эллич склонил голову, но глаза его рыскали из стороны в сторону. — Но мы не союзники и в ближайшее время ими не станем. Недоверие трудно преодолеть, как только оно укоренилось. Особенно, когда друиды сами так изолировали себя от остальных. Они сознательно держатся особняком. О, я знаю причины этого. Но это не меняет тех последствий, которые появляются в результате. Именно внешняя оболочка имеет значение. Считают себя элитой. Это вызывает возмущение и подозрение.

Афенглу понимала, что так оно и есть. Но прожив последние десять лет, находясь по обе стороны, она также знала, насколько неправильным было такое мышление. Во всяком случае, друиды хотели, чтобы их считали союзниками все народы. Именно все. Любое выделение какой–либо расы подрывало их авторитет. Чтобы оставаться беспристрастными они были вынуждены находиться в стороне от ежедневной жизни народов. Проблема состояла в том, что в таком ракурсе на это никто не смотрел. Среднестатистическому гражданину казалось, будто друиды считали себя высшим сословием и предпочитали свою собственную компанию обычным людям.

Когда они прибыли во дворец, Эллич провел Афенглу вокруг северной стороны по узкой тропинке мимо высоких изгородей и цветущих лиан, обвивших целые ряды шпалер. Пробравшись через этот лабиринт, они добрались до небольшой, без окон, двери, которая была совершенно незаметна со стороны. Эллич остановился и дважды постучал, подождал и постучал еще раз. Она услышала шорох с другой стороны, затем дверь открылась и вперед шагнул ее дедушка, чтобы обнять ее.

— Афенглу, — прошептал он, держа ее в крепких объятиях. — Дитя света.

Таково было значение ее эльфийского имени, но теперь так ее называл только дедушка. Отец звал ее так, пока был жив, и мать, пока она не присоединилась к друидам, и она удивилась, обнаружив, как сильно она соскучилась по этому имени.

— Дедушка, — ответила она. — Огромное спасибо тебе за помощь.

Он отступил, качая головой:

— Мы оба знаем, что я мог бы сделать больше. Однако это привело бы к противостоянию с Фэдоном и остальными членами Высшего Совета по поводу твоего прошения. Весьма спорно, смог бы я поставить этот вопрос на голосование, однако, вряд ли бы я смог сделать то, что сделал. Поэтому я воспользовался редкой возможностью. Надеюсь, ты понимаешь.

Она улыбнулась:

— Конечно, понимаю. Примерно то же самое и у друидов. Мы все время спорим о том, что мы должны делать и как. Все время лавируем и ищем компромиссы. С тобой все хорошо?

Он пожал плечами:

— Вполне.

Он взял ее под руку и провел в комнату, а уже там подошел к дивану, на который и усадил и себя, и ее. Эллич последовал за ними, закрыв и заперев дверь в сад.

— Я так сильно соскучился по тебе, Афен, — сказал ее дед. — Ты не можешь представить. Я часто вспоминаю те дни, когда ты была маленькой девочкой, а был еще достаточно молод, чтобы прыгать вместе с тобой. Помнишь? Ну, конечно же, да. Ты так смеялась.